Поиски национальной идеи, проводимые Администрацией президента, обречены: все, что подсовывают фокус-группам, устарело или бессмысленно.

В девяностые национальной идеей для народа России была свобода обогащения. Но эра всеобщего обогащения подошла к концу: все природные ресурсы давно распределены между членами властной касты, прием в нее закрыт, социальные лифты застряли между первым и вторым этажами, а ко всем, кто умудряется зарабатывать деньги вне сырьевой экономики, приходят рэкетиры в погонах.

Двухтысячные годы Россия держалась на телевизионном самодержавии Владимира Путина; на извечной рабской тоске по порке и на ощущении собирания земель. Телесамодержавие, хотя и не являлось полноценной национальной идеей, отвлекало от отсутствия таковой. Однако естественный процесс старения самодержца и окончательный разрыв между телевизионным виртуальным миром и реальностью подрывают телецаризм; государь рискует остаться властителем одного лишь телевизионного зазеркалья.

Дабы заново загипнотизировать народ, на роль национальной идеи были опробованы еще два мифа: Победа и Олимпиада.

Победа в Великой отечественной войне, являясь, по сути, единственным триумфом России/СССР за последние полтора века, остается непревзойденной в своем влиянии на умы и сердца. Проблема в том, что взывать к мифу о Победе можно лишь на протяжение одного месячного периода в год: с апреля по май; после ракетно-бронетанковой кульминации на Красной площади 9 мая возбуждение и духоподъем естественным образом проходят.

Сочинская Олимпиада, которую власти пытались преподнести народу как символ новой современной России (что сработало с Пекинскими играми в другом квазитоталитарном государстве), как очередной временный эрзац национальной идеи, как объединяющее народ единое дело, всеобщее строительство (что сработало с БАМом в другом квазитоталитарном государстве) – превратилась в распил самого крупного бюджета в истории Олимпийских игр узким кругом принадлежащих к властной касте олигархов. Общенационального дела не получилось: строили таджики, пилила тусовка, так что Сочинская Олимпиада действительно стала символом новой России – но реальной, а не глянцевой сколковской России, приснившейся Дмитрию Медведеву.

Ощущая ослабление телесамодержавия, предчувствуя банкротство Олимпиады, власть попыталась опереться на идеологию, которая служила верной точкой опоры еще прежним самодержцам: на православие, а точнее, на церковь.

Церковь издавна провозглашает сакральный характер власти. Власть от бога, поэтому любой, сомневающийся в ее легитимности – отступник. Взамен церковь получает все преференции, которыми обычно наделены органы государственной власти. На этой чисто политической сделке, никак не предусмотренной и не обоснованной уставными документами христианства, всегда зиждился симбиоз государства и духовных институтов: вожди и шаманы, прокураторы и первосвященники, Президент и Патриарх.

То есть, подмена национальной идеи религией – рецепт действенный и давно испытанный. Однако православие как национальная идея отвергает принцип России как многонационального государства и ведет к развалу страны, особенно в условиях радикализации мусульманского населения. И наоборот – если открыто поддерживать религиозное рвение дагестанцев и чеченцев, это вызывает протест христиан. Перспектива одна – развал.

Ничего другого нет. Когда власти наиграются в свое Сочи, отсутствие национальной идеи, которая помогла бы сплотить народ, станет очевидным. Никаких намеков на то, что сугубые циники из Администрации президента могли бы предложить народу живую идею, в которую можно поверить всей душой, вокруг которой можно было бы объединиться, за которой пойти – нет.

Калькуляторы отменно складывают и делят, но душой они не наделены, и понять одушевленное существо не способны. Поэтому новую национальную идею должны родить романтики. Такие, как я. И я предлагаю вам ее, русскую утопию, русскую мечту: прекрасную и безумную. Вот она: покорение Дикого Востока. Реколонизация России.

Сегодня

Сегодняшняя Россия перекошена и развинчена. Столица переполнена, деревни вымерли. Население сосредоточено в средней полосе, огромные пространства в Сибири пустуют. Это ничья земля. В полом подбрюшье России – лопающийся от полуторамиллиардного населения Китай, и ползучая экспансия китайцев уже идет. Вся ставка в российской экономике сделана на добычу и экспорт энергоносителей, остальные отрасли рассматриваются властной кастой только как дотационные (предоставляющие возможности для распила государственных инвестиций) или алиментационные (использующиеся как феодальные вотчины, пастбища для кормления силовиков – класса, на который опирается властная каста). Поэтому никаких попыток развивать экономику не делается: интересы среднего класса и малого бизнеса совершенно не интересны властной касте. Хотя именно они могли бы стать фундаментом новой России.

Завтра

В двадцать первом веке, вследствие энергетической революции (внедрение мирного термояда) неизбежно произойдет падение цен на традиционные энергоносители, которые приватизировала властная каста, используя их как единственный источник своего дохода и как свой единственный эффективный внешнеполитический инструмент. Не будет ни бесплатных денег, чтобы подкупать ими региональные элиты и глушить пособиями неприкаянное население, ни грозных газовых вентилей, способных в одночасье перекрыть любым соседям России хорошую жизнь. Дезинтеграционные процессы будут необратимы. Региональные элиты раздербанят страну, Восточная Сибирь достанется китайцам, московско-петербуржская властная каста, лишенная углеводородного кормления, присоединится к остальным почетным пенсионерам в Майями.

Фантазии

Обратить этот процесс можно единственным способом: раздать землю людям.

Идея не новая; она вечная. И не моя – это исконная мечта нашего народа. Вы скажете, с тех пор, когда был актуален лозунг «Землю – крестьянам!» или с тез даже, когда покупали наше послушание за шесть соток, в стране многое изменилось. Я скажу, сегодня земля под ногами нужна нашему человеку больше, чем когда-либо.

Земля наша всегда была государственной – значит, ничьей. И народ, населявший ее, был неприкаян, не владел ничем и ни за что не держался. Мы были на своей земле гостями, заключенными, крепостными, нас могли в любой миг переселить, перебросить, уплотнить, командировать. Что удивляться тому, что мы не верим в нее? Что даже члены властной касты страхуются домами Лазурном берегу и кондо в Майями? Они ведь тоже когда-т�� были людьми и помнят еще: в нашей стране ничто не навсегда.

Пустуют бескрайние восточные земли, ничьи, недолюбленные и неосемененные. Раздайте ничью землю. Пусть у каждого клочка России будет хозяин.

Как покоряли Дикий Запад европейские переселенцы! Как двигались отчаянно, неостановимо, как колонизировали акр за акром! Как превращали дикие территории в одноэтажную Америку. У каждого там был шанс: отвоевать себе место в этом мире. Приди и владей. Построй такую жизнь, какой ты заслуживаешь.

Почему нам нельзя заново колонизировать дикие земли на Востоке? Ведь они уже – наши. Ведь нам не придется истреблять исконных обитателей этих земель. Ведь базовая инфраструктура уже построена.

Есть в этой идее, мне чудится, что-то очень простое, каждому понятное: я был рабом, и ты был рабом, и наши отцы были рабами, и их деды. Мы родимся на свет с рубцами от кнутов, которыми наших родителей хлестали тысячу лет. Государство было чудовищем, которое жрало нас; разводило себе на прокорм, травило и жрало. А вот теперь – впервые за тысячу лет – оно может сдохнуть, и оно испугалось, и готово заплатить нам за то, что сделало с нашими отцами и делает с нами, лишь бы мы вытянули его с того света. И оно совершенно бесплатно, методом жребия, отдает каждому выжившему человеку с российским общегражданским паспортом десять гектар земли.

Дайте каждому гражданину десять гектаров в любой точке его Родины. Заморозьте любые сделки с землей на сто лет. Запретите вырубать леса, если на место вырубленных деревьев не сажают молодые деревца. Откройте льготное кредитование для тех, кто планирует превратить свою землю в пашню, в эко-ферму, в кедровый питомник. Или открыть там хай-тек кампус. Или кемпинг для туристов. Или прои��водство чего угодно при помощи 3Д-принтеров. Напомню: начался двадцать первый век, и в нем все будет не так, как раньше. По крайней мере, для остального мира.

В постиндустриальном обществе с его эффективными коммуникациями нет больше никакой необходимости людям скапливаться в городах; любая интеллектуальная работа может осуществляться фрилансом на расстоянии. При той скорости передачи данных, которая будет доступна в течение десяти-пятнадцати лет, каждый человек сможет транслировать и принимать картинку телевизионного качества, виртуально находясь в рабочем коллективе – а фактически где угодно в любой точке России. Чтобы заниматься любой интеллектуальной деятельностью, не нужно по три часа торчать в аду на Третьем кольце. Каждый может работать из своего дома – где он будет находиться вместе со своей семьей, в окружении соседей.

И пусть мир переходит на термоядерную энергию: когда наш газ не будет больше никому нужен, мы сможем кормить всю планету. Жрать-то им все еще надо будет, а? Да, сейчас из каждых десяти гектар на восьми – вечная мерзлота, тундра и мошка. Но будет глобальное потепление, и будет новая жизнь. Будут те, кто захочет превратить свою землю из куска мороженого грунта в цветущий сад.

Реколонизируйте Россию. Сделайте каждого человека хозяином. Перемешайте нас. Дайте москвичам земли в Тыве, а тувинцам – в Орловской губернии. Напомните людям, что они – граждане одной страны. Что они обречены жить вместе. Пусть думают, что делать со своим внезапным богатством, и пусть придумывают. Скажете: но ведь ваучеры пропили. Отвечу: ваучеры для того и делали, чтобы их пропили. А землю раздать надо, чтобы перестали пить.

Если каждый человек в России почувствует, что его судьба – в его руках, что ему вручено нечто от него отныне неотъемлемое… Может, это и будет наконец наша долгожданная настоящая вольная?

Сила Америки ведь не в самом большом авианосном флоте, и не в том, что весь мир платит их американской валютой. В это только Леонтьев верит, и вера его отплачена сторицей. В отличие от нашей с вами.

Сила Америки в том, что каждый из ее граждан уверен, что сам отвечает за свою жизнь. Будет биться до последнего – станет миллиардером, опустит руки – умрет под мостом. И бьется – каждый. Триста миллионов людей, которые стараются, как могут. А у нас – сто сорок тех, кто твердо знает: лучше не высовываться. У них – потомки тех, кто колонизировал Дикий Запад. А у нас?

Может, у нас – дети тех, кто колонизирует Дикий Восток?

Вот вам кадр: разлинованная на частные владения по десять гектаров страна. В центре каждого кластера – имение, в котором вместе живут два или три поколения. Семьи снова многодетные, как в имперской России: для каждого есть место, и прокормить есть чем. Ни у кого нет ощущения глухомани или провинции: все ведь всегда онлайн. Образование – онлайн, работа – онлайн. Но население, конечно, мобильно. Невозможно пронизать всю страну сетью дорог? Процветает малая авиация. Нет бесконечных, пожирающих свой хвост пробок на московских кольцевых. Нет бед с экологией. Средняя продолжительность жизни – восемьдесят лет. Для мужчин. Сегодня – на ничьей земле – они живут пятьдесят восемь. Они? Мы. Мы живем.

И национализма не будет, и религиозного экстремизма, и попыток растащить страну на регионы: после Великого смешения мы наконец сплавимся вместе, станем единым народом. И так нам отныне быть, всем прочим народам на зависть.

Безумная идея? А я хочу в такой России жить. Хочу в такую Россию верить – и все. А в развал моей страны – не хочу. Верили ведь мы в другие безумные идеи, куда более людоедские. А теперь мы хоть чего-то человеческого заслужили. Такого.

Имеем право помечтать.